Кетополис: Киты и броненосцы - Страница 110

110

— Ага, — кивнул Планкет. — Нам даже и искать не нужно.

Он указал на осколки. Фласк задумался.

— Ладно, — сказал он наконец. — Этот вариант отпадает. Но Кетополис ведь город китобоев, не забыл?

— И что? — ехидно поинтересовался Планкет. — Нет, не забыл. А еще я прекрасно помню, что китов разделывают начисто и все кости идут на удобрения. Можно, конечно, набрать поделок из кашалотовых зубов… Правда, я уже не уверен, что зубы эти настоящие. Раз даже в Музее Естественной истории, оплоте науки, кит оказался поддельным…

Он в сердцах пнул кусок гипса, поморщился от боли в ушибленном пальце.

— Не переживайте так, друг мой, — утешил его Фласк. — Солнце еще не сядет, а мы уже найдем череп! Никто и не заметит пропажи, даю вам слово!

— Откуда такая уверенность? — кисло спросил Планкет. Мысленно он затоптал чуть проклюнувшийся росток надежды. Имея дело с Сайрусом Фласком, не стоит тешить себя иллюзиями.

— Знаю я одно местечко, — начал Фласк. — Можно найти что угодно. Помню, мне потребовался марокканский кальян, весь город обошел, ноги в кровь — нигде нет. А туда прихожу — пожалуйста…

— Не вижу связи, — буркнул механик.

Его так и подмывало спросить, зачем певцу потребовался именно марокканский кальян, но он сдержался. Наверняка очередное средство для голоса.

— Раз там был марокканский кальян, значит, будет и череп, — заявил Фласк. Если бы в его уверенность на полном ходу врезался броненосец, корабль бы разбился в лепешку.

Планкет склонил голову. С другой стороны — терять уже нечего. Сейчас даже в портовых кварталах за их жизнь не дадут и монетки в четверть кроны.

8. Розовый кит

Лавка, которую нахваливал Фласк, находилась на углу бульвара Гарпунщиков и улицы Шаггот. Старое здание высилось на самой окраине парадных районов города. Всего в паре сотен метров начинались бесконечные ряды кирпичных домов, где жили рабочие с мануфактур — те, что побогаче. Узкие проходы затянул желтоватый туман; в воздухе отчетливо чувствовались запахи фабричной гари и мыла. Дальше, за туманной стеной, начинались рабочие кварталы, ближе к океану превращаясь в невнятное скопление грязных лачуг — трущобы, где ютились чернорабочие и прочие бедняки.

Сам дом служил некоей иллюстрацией собственной пограничной сущности. Трехэтажное здание было украшено вычурной лепниной, атланты с лицами философов уверенно держали ажурный чугун балкона — все указывало на то, что хозяева (или архитектор) стремились подчеркнуть принадлежность к парадной части города. Однако штукатурка запузырилась и полопалась, краска выгорела до цвета жженой капусты, а стекла на верхнем этаже хозяева заменили листами распухшей фанеры. Вывеска над дверью хоть и напоминала изяществом шрифта о ювелирных салонах на бульваре Канцлера, висела под странным углом. Планкет чуть не свернул шею, пытаясь прочесть:

...

«ДЕРЕВЯННЫЙ МИЧМАН. ТОВАРЫ СО ВСЕГО СВЕТА»

По случаю праздника дом был украшен разноцветными шарами и бумажными фонариками. Эти наивные украшения выглядели скорее жалко, чем торжественно, а флаг Кетополиса на балконной решетке походил на половую тряпку.

Заметив кислую физиономию механика, Фласк ободряюще толкнул его в плечо.

— Вот здесь, друг мой, мы найдем все, что нужно, и за хорошую цену. У магазина прекрасная репутация. А если брать большую партию, есть еще и скидки.

— Нам, кажется, нужен череп кита, — напомнил Планкет.

— Ну да, — согласился Фласк, как обычно не уловив сарказма.

Певец бесцеремонно толкнул тяжелую дверь и под переливы электрического звонка ввалился внутрь. Планкет с опаской вошел следом.

Изнутри магазин был под стать фасаду. Просторное помещение с колоннами освещалось газовыми рожками — как в лучших домах Кетополиса. К сожалению, идиллическую картину изрядно портили лоскутья серой паутины и темные потеки на стенах. Планкет готов был поклясться, что по углам растут грибы, — хотя и не видел их за вязкими тенями.

Хозяева, стремясь оправдать название, завалили лавку таким количеством хлама, что идти пришлось с крайней осторожностью. Один неловкий шаг грозил обернуться крушением какой-нибудь горы товара. Все смешалось в чудовищном бедламе — ящики стеклянных фруктов, отрезы ткани, свернутые ковры и огромные вазы сиамского фарфора, манекен в подвенечном платье и подшивки графических романов трехлетней давности, похоронные венки и столовые приборы. У дальней стены стоял ржавый автоматон без рук, с головой, похожей на ведро. Планкет механически отметил, что такие перестали делать лет двадцать назад: модель «автоматический дворецкий», предназначенная исключительно для того, чтобы открывать двери. Кому мог понадобиться дворецкий без рук, в голове не укладывалось.

На звонок из сумрачных глубин магазина выплыл продавец, серьезный как омар. Некоторое время он скептически рассматривал компаньонов: от такого внимания к своей персоне Планкет почувствовал неловкость, Фласк, напротив, — выпятил грудь. Наконец продавец расплылся в улыбке.

— Чем могу быть полезен?

— Нам ну… — начал Планкет, но певец его перебил.

— Добрый день! — зубы сверкнули, как электроразряд. — Как чудесно, что мы нашли ваш магазин! Мы и представить не могли, что в нашем городе есть столь удивительное место…

Продавец покосился на Планкета, тот виновато пожал плечами. Певец тем временем продолжал:

— И я не сомневаюсь, что здесь, среди этих прекрасных товаров, мы найдем именно то, что нам нужно…

110